Эпоха глобализации, затронувшая все аспекты человеческой жизни, превратила современный мир в единый живой организм, где все происходящие события невозможно рассматривать в отрыве друг от друга, вне рамок общего контекста. Возникающие в мире конфликты и политические катаклизмы не остаются незамеченными, независимо от их масштабов. Одни служат для того, чтобы отвлечь внимание мировой общественности от реально существующих экономических и политических проблем в тех или иных областях земного шара, другие же являются основополагающими поворотными моментами в жизни мирового сообщества, когда баланс сил на международной арене начинает отклоняться от привычного состояния, а существующий мировой порядок входит в зону турбулентности.
В течение последних двух месяцев наблюдается тенденция к постепенному росту напряженности между такими ведущими акторами современной политической системы как Китай и Индия, что в свою очередь неразрывно связано с изменениями общемировой геополитической обстановки и является одним из важных триггеров к смещению акцентов в мировой политике и трансформацией отношений между старыми центрами силы и новыми.
Территориальные споры между Китаем и Индией ведутся уже давно, и ни одна из сторон не признаёт территориальные претензии соседнего государства. Причина в том, что уже более 70 лет огромный регион Южной Азии так и не обзавелся полноценными и признанными границами. Линия фактического контроля (ЛФК) между КНР и Индией включает три спорных участка и превышает 4 тысячи километров, причем четкой демаркации нет, особенно в горных малонаселенных районах, которые теперь приобрели стратегическое значение. ЛФК по сути являются нанесенными на карту точками расположения пограничных постов в горах, соединенные некоей условной линией, при этом точно не демаркированной и де-юре не согласованной [1].
Столкновения военных с обеих сторон на спорной приграничной территории впервые за 45 лет привели к жертвам, подняв градус напряженности. Пекин и Нью-Дели уже несколько раз заявляли, что ситуация находится под контролем, однако на данный момент переговоры не принесли результатов.
В свете вновь вспыхнувших антикитайских настроений индийские власти призывают ограничить импорт китайских товаров, что скорее всего больнее ударит по самой индийской экономике, чем по китайской, так как пока нет замены этим товарам. К слову, в 2018 году на китайские товары приходилось до 14 % всего индийского импорта, они занимали первое место среди других стран. Индийские СМИ заявляют, что власти страны рассматривают различные варианты ограничения импорта китайских товаров. Например, местным операторам связи с государственным участием в капитале уже запрещено приобретать оборудование китайских компаний Huawei Technologies и ZTE. Bloomberg News отмечает, что индийские власти обсуждают повышение импортных пошлин на ряд китайских товаров. Для 370 видов китайской продукции предполагается ввести более высокие требования к качеству. Кроме того, власти Индии заблокировали у себя на территории более 50 популярных китайских приложений, такие как TikTok, WeChat и др. «Приложения наносят ущерб суверенитету и целостности Индии, безопасности государства и общественного порядка», — говорится в приказе Министерства технологий. Основной удар из-за запрета пришелся на пекинскую компанию Bytedance (разработчик TikTok), которая ориентируется на индийский крупнейший в мире рынок веб-услуг. Компания планировала инвестировать 1 миллиард долларов в Индию, открыть местный центр обработки данных и недавно увеличил количество сотрудников в стране. По оценкам экспертов, Индия выбрала не самое удачное время для введения санкций против Китая, поскольку степень зависимости экономики страны от товарооборота с соседом высока, а пандемия оказала существенное негативное влияние на благополучие самой Индии [2].
Многие СМИ пишут о том, что Индия и Китай все быстрее приближаются к открытому военному конфликту, но так ли это на самом деле? В целом, противостояние с Китаем не отвечает интересам Индии, так как в настоящее время правительство страны с трудом справляется с последствиями пандемии и пытается возродить экономику, сползающую к рецессии. Китай, по всей видимости, также не слишком заинтересован в эскалации конфликта из-за потенциально опасных свалившихся на него проблем. Новые вспышки инфекций на территории КНР, риск распространения бубонной чумы (недавно зафиксированной на Севере Китая), обнаружение абсолютно нового штамма вируса свиного гриппа, обладающего высоким пандемическим потенциалом (официальный представитель ВОЗ Кристиан Линдмайер заявил, что Всемирная организация здравоохранения тщательно изучила публикацию китайских ученых о выявлении нового типа свиного гриппа и оценила его опасность для людей как незначительную), затяжная торговая война с США, а также очередной старт антиправительственных демонстраций в Гонконге – все это, вероятно, заставит китайские власти отвлечься от территориальных споров, все-таки сесть с индийской стороной за стол переговоров и попытаться снизить градус напряженности, «…объединить усилия с индийской стороной, чтобы, руководствуясь единством мнений лидеров двух стран, должным образом урегулировать сложившуюся ситуацию, вместе защитить мир и стабильность в пограничных районах, содействовать здоровому и устойчивому развитию китайско-индийских отношений» (Посол КНР в Индии Сунь Вэйдун) [3].
Возможность открытого противостояния между двумя крупнейшими ядерными державами Азии вызывает большие опасения у международного сообщества. Безусловно утверждать, что Китай и Индия начнут применять ядерное оружие для разрешения своих противоречий, нельзя, но начало открытого противостояния между ними явно не пойдет на пользу международной стабильности. Многие соседние государства обеспокоены тем, что, находясь в точке пересечения интересов крупных держав, могут оказаться меж двух огней и будут вынуждены делать трудный выбор. В большей степени это касается стран Азиатско-Тихоокеанского региона. В затруднительном положении сейчас находится и Россия, которой приходится лавировать между позициями обеих сторон, не забывая о своих собственных интересах.
В конце июня главы МИД России, Индии и Китая провели встречу в формате видеоконференции, на которой стороны старательно обходили острые углы и пытались сделать максимальный упор на взаимодействие в тех областях, где интересы России, Индии и Китая совпадают. В этой связи основной повесткой встречи стало взаимодействие трех крупнейших держав Евразии в борьбе с пандемией и преодолении ее последствий.
По итогам встречи в МИД РФ сделали особый акцент на том, что «попытки использования нынешней кризисной ситуации в целях получения односторонних выгод в ущерб безопасности и интересам других стран являются недопустимыми». По словам С.В. Лаврова, некоторые страны не прекращают попытки «продвигать узкокорыстные интересы, сводить счеты с геополитическими конкурентами, пытаться сменять неугодные режимы». Кроме того, Министр заявил, что «помощь третьих стран не требуется Нью-Дели и Пекину для урегулирования разногласий в двусторонних отношениях». Лавров также сообщил, что Россия, Индия и Китай договорились о формате совещаний министров обороны, и первое должно пройти уже в ближайшее время. Более того, саммит глав России, Китая и Индии планируется провести «на полях» встречи «Большой двадцатки» (G-20), но информации о сроках ее проведения пока нет [4-5].
Как развиваются российско-индийские отношения в современных реалиях международной напряженности? На сегодняшний день между Россией и Индией существуют два измерения отношений: внутреннее – экономическое сотрудничество, и внешнее – кооперация в рамках биполярного противостояния США и Китая, вовлекающее в себя и другие страны. Говоря об экономическом сотрудничестве, следует отметить, что последние 10 лет в отношениях между странами превалировал лишь военно-технический аспект (Россия пока остается одним из основных игроков на индийском рынке вооружений), что намекает о необходимости искать совершенно новые и более инновационные пути сотрудничества, так как для дальнейшего расширения областей взаимных интересов, нужно диверсифицировать взаимодействие, уделив особое внимание финансам и инвестициям, фармацевтической и медицинской промышленности, а также сфере IT – технологий для гражданского назначения [6].
Можно сказать, что российско-индийское сотрудничество малыми шагами начинает осваивать новые плоскости. В подтверждение, еще в мае накануне саммита лидеров Евразийского союза, в ЕЭК сообщили, что переговоры с Индией о создании Зоны свободной торговли (ЗСТ) переходят в активную фазу. Соглашение о ЗСТ принесет пользу как торговле, так и инвестициям между Индией и государствами-членами ЕАЭС, ослабит торговые и инвестиционные барьеры. Индия делает акцент на два основных сектора импорта: сельское хозяйство – зерно, напитки, масла, овощи и т.д., а также промышленность – транспортные средства, машиностроительная продукция, химикаты, резина, пластмассы, дерево и сталь. Индия особенно заинтересована в потенциале ЕАЭС в области авиастроения, судостроения, металлургии, химической промышленности, градостроительства и архитектуры [7].
На протяжении последних нескольких лет Россия активно поддерживает кандидатуру Индии на место постоянного члена Совета Безопасности ООН в контексте его реформирования. С.В. Лавров не раз отмечал, что Россия считает «главным дефектом» нынешнего состава Совбеза ООН явную недопредставленность развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки и серьезную перепредставленность западных стран. МИД РФ подчеркивает тесную работу двух стран в Группе 20 и группе стран БРИКС. «Конечно, и в ООН наши страны координируют свои шаги по многим вопросам. И эта координация станет более востребованной в предстоящие два года, поскольку в 2021-2022 годах Индия будет занимать место непостоянного члена Совета Безопасности ООН», - отметил Лавров (по результатам выборов пяти непостоянных членов Совета Безопасности 18 июня 2020 г. в Генеральной Ассамблее ООН).
Говоря в целом о взаимоотношениях ведущих мировых держав, стоит отметить, что Россия не хочет оказаться «придатком» китайского полюса силы и планирует сохранить критически важное международное равновесие. Для этого Москве необходимо развивать отношения с другими крупными экономическими и финансовыми игроками, прежде всего с Индией. «Ни Россия, ни Индия не хотят попасть в жернова чужого соперничества. В ближайшее время цель российской внешней политики заключается в том, чтобы выстроить сбалансированную систему, которая поможет избежать вовлечения в конфронтацию» (директор по научной работе Фонда клуба «Валдай» Фёдор Лукьянов) [6].
Как складываются российско-китайские отношения через призму многолетнего партнёрства в условиях биполярного противостояние КНР и США? Принципы Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой, подписанного 16 июля 2001 года, положили начало строительству межгосударственных отношений нового типа, основанных на взаимном уважении, равноправии и доверии. Обе стороны единодушны в готовности вне зависимости от изменений международной обстановки рассматривать друг друга в качестве приоритетных внешнеполитических партнеров и ориентироваться на долгосрочное развитие отношений. С каждым годом кооперация между странами углубляется. Более того, к развитию китайского рынка Москву подтолкнули крымские события в 2014 году. Введенные в ответ на этот шаг Москвы западные санкции против энергетического и финансового секторов еще больше втянули Россию в объятия Китая. Одновременно улучшались качественные параметры и структура двусторонней торговли, росли взаимные поставки высокотехнологичных товаров. Повышается взаимная заинтересованность в расширении инвестиционного сотрудничества. Успешно продвигается взаимодействие в сельскохозяйственной сфере. Важнейшим направлением масштабного долгосрочного сотрудничества является энергетика. В марте российский газовый гигант Газпром объявил о планах строительства «Силы Сибири — 2» (почти сразу после открывшегося в декабре 2019 г. трубопровода «Сила Сибири», идущего прямиком через Китай в страны Азиатско-Тихоокеанского региона). Как следует из планов, по этому новому трубопроводу в Китай будет поставляться до 50 млрд. кубометров в год (по сравнению с предыдущими 38 млрд. кубометрами). В 2019 году двусторонний товарооборот между странами преодолел отметку в 110 млрд. долларов, за первое полугодие 2020 года (в условиях коронакризиса), когда у Поднебесной объем товарооборота со всем миром упал, с Россией – продолжает держаться на довольно высоком уровне (сократился лишь на 4,3%). Тем не менее Москва не хочет идти ва-банк в отношениях с Пекином, стремясь развивать «привилегированное» стратегическое партнерство с Индией и продолжая свои усилия по установлению связей и вооружению других азиатских партнеров в целях диверсификации своих отношений и балансировки своего «всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия» с Китаем.
Интернационализация конфликта двух наиболее могущественных экономик мира не только выходит далеко за рамки самой экономики, распространяясь на вопросы геополитики, но и втягивает в свой водоворот других ключевых мировых игроков, в том числе Россию. Постоянное укрепление отношений всеобъемлющего стратегического партнерства между Москвой и Пекином подкрепляется не только активным сближением двух наших стран в противодействии американской гегемонии, но и недружественными действиями самих США одновременно к России и Китаю, совместное упоминание наших стран в американских докладах и других «интеллектуальных продуктах», попытка составить из них, а также из Ирана и КНДР, некую «ось зла». Такие действия Соединенных Штатов укрепляют решимость двух крупнейших евразийских держав к взаимодействию [8].
Как меняются обстоятельства в условиях трансформации глобальной гегемонии. Суждено ли нам войти в «азиатский век»? США крайне заинтересованы и всячески раздувают проблемы в индийско-китайских отношениях, радуются, когда происходят стычки на линии фактического контроля (в Кашмире, Ладакхе или вокруг плато Доклам), но поддерживать необходимый градус этих противоречий Вашингтон уже не в силах, ввиду острых внутренних проблем, захлестнувших США в последнее время (последствия пандемии, расовые протесты, президентская гонка). Учитывая, что Белый дом в последнее время пытается выставит Китай как «агрессора» на международной арене, а конфронтация США и Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в Тихом и Индийском океанах усиливается, конфликт КНР с Индией лишь играет на руку Соединенным Штатам. Для России это невыгодно, так как Москва не в состоянии играть активную роль в смягчении или в предотвращении этой конфронтации. Учитывая ситуацию, США будут стремиться укрепить свой союз с Индией, а Россия, как и Китай, не заинтересована в дальнейшем индийско-американском сближении, поскольку оно неизбежно будет генерировать проблемы для российско-индийских отношений.
В целом, если брать в расчет концептуальные документы, принятые в США за последнее тридцатилетие, и посмотреть на многочисленные доклады различных американских think tanks, то можно увидеть, что лейтмотив американской политики - любой ценой удержаться в Евразии. Не секрет, что Вашингтон, лишенный возможности контролировать главный мировой континент в силу его масштабов, пытается сочетать в своей стратегии и тактике локальный контроль по приморской периферии с насаждением «управляемых конфликтов» в глубине евразийской территории [8]. Такая стратегия США в том числе связана с непринятием того, что Азия продолжает расширять свое «глобальное наступление» и мир вступает в «азиатский век». В 19 веке мир был европеизирован, в 20 – американизирован, теперь он азиатизируется. Регион, в котором проживает более половины населения мира, в течение одного поколения поднялся с низкого уровня доходов до среднего уровня. К 2040 году на долю данного региона, вероятно, придётся более 50% мирового ВВП и почти 40% мирового потребления.
Новые исследования Глобального института McKinsey показывают, насколько быстро глобальный центр тяжести смещается в сторону Азии. Сегодня регион расширяет свою глобальную долю торговли, капитала, знаний, транспорта, культуры и ресурсов. Прогрессу Азии способствуют не только широкие внешние потоки, но и динамично развивающиеся внутрирегиональные сети. Около 60% всей торговли товарами в азиатских странах происходит внутри региона, чему способствует растущая интеграция азиатских цепочек поставок [9].
В азиатском регионе безусловно существует лидер в лице Китая, хотя во многом рост китайской экономики в последние десятилетия происходил благодаря интегрированию Китая в глобальную экономическую систему, которую создали США и их союзники. Участие в американоцентричной системе было жизненно важно для Пекина, т.к. если бы КНР не входила в неё, то подавляющее большинство товаров, которые производятся в Китае, продавались бы исключительно на внутреннем рынке.
Параллельно с американской моделью Китай сегодня предлагает свою инициативу – «Один пояс, один путь», в процессе развития и продвижения которой, Китай создаёт альтернативные механизмы американской экономической системе, в том числе создавал альтернативные политические блоки, такие как ШОС и БРИКС. Кроме того, Китай в полной мере участвует в процессах стран Юго-восточной Азии. Каждый год китайский премьер посещает одно из государств-членов АСЕАН, чтобы встретиться с лидерами стран Ассоциации. Он объясняет, как КНР видит регион, и предлагает шаги по укреплению китайского сотрудничества со странами-членами. По мере роста ставок Китая в регионе с 2014 года Пекин начал также осуществлять собственную инициативу в виде Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Это помогло углубить взаимодействие Китая с соседями и, конечно же, повысило его влияние путем финансирование инфраструктурных проектов в Азии от строительства дорог и аэропортов до антенн связи и жилья экономкласса. В 2015 году «Меморандум о взаимопонимании» подписали и стали членами АБИИ представители 57 стран, а сегодня он включает 100 стран-участников, при чем Китай, Индия и Россия возглавили организацию, оказавшись в тройке крупнейших владельцев голосов. В число участников вошло подавляющее большинство членов Совбеза ООН и стран Большой двадцатки. В этих странах проживает 78% населения земного шара и производится 63% ВВП.
АБИИ рассматривается как потенциальный конкурент базирующихся в США Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка.
Путем грамотной реализации своих намерений и совершения поэтапных, рассчитанных на долгосрочную перспективу шагов, Поднебесная перешла от статуса мировой фабрики и превратилась в страну высокотехнологичного производства. У нее уже имеются для этого свои кадры, технологическая база, программы развития и свои собственные стандарты. По сути, это и повлияло на развитие американо-китайского противостояния, которое спустя годы перешло в острую фазу и приобрело интернациональный характер. Вашингтон начал рассматривать Китай как смертельного врага, поскольку не мог допустить технологического превосходства КНР над США, т.к. контролирует мир тот, кто контролирует высокие технологии [10].
В следствии несбывшихся надежд США о том, что коронакризис накроет Китай, США начали осуществлять попытки нанесения информационных ударов по Китаю, в том числе удары по его имиджу за рубежом. Западные СМИ активно педалируют темы Гонконга, Синьцзяна, Тибета, нарушения прав человека в КНР, пытаются дискредитировать Коммунистическую партию Китая. Более того, США ввели санкции против Huawei и 15 других технологических китайских компаний. Их главная цель – заблокировать доступ Китаю к новым технологиям и ограничить выходы на иностранные рынки. И как бы Китай не старался идти на уступки американцам и их союзникам, как бы не хотел конфликтовать в надежде договориться, вероятность компромиссного мирного исхода событий крайне мала (в первую очередь из-за американских амбиций), также, как не парадоксально, как и грубый ответ китайских властей путем применения вооруженных сил. Вопросы безопасности и силового противостояния являются уязвимыми местами Китая. Поднебесная идеологически преподносит себя как исключительно миролюбивую страну, которая не будет ни с кем воевать (концепция мирного сосуществования). Если Пекин начнёт военные действия против кого-либо, то это станет поражением в имиджево-идеологическом плане [10]. (Даже в рамках столкновений индийских и китайских пограничников оружие не применялось). В этом плане у США, несомненно, есть преимущество, достаточно лишь взглянуть на их «послужной список», конечно же Вашингтон, в свою очередь, в ближайшие месяцы будет пытаться наносить урон КНР для ослабления своего стратегического соперника.
Пока США так рьяно пытаются сломить Китай, они забывают о других центрах силы, которые ведут свою независимую политику и серьезно рассматривают возможность расширить сотрудничество с КНР на фоне падающего в мире авторитета Белого дома.
Стремительное экономическое, технологическое и политическое возвышение Китая подталкивает европейцев к определенности целеполагания: желает ли Европа торговать и обмениваться технологиями с возможным будущим лидером во многих важнейших областях научно-технического прогресса? Способен ли Старый Свет сохранить положение одного из наиболее передовых в социально-экономическом отношении регионов мира?
За те несколько лет, когда США всё больше замыкались на себе, общая повестка Европы и Китая заметно расширилась. Европейцы и китайцы демонстрировали очевидно схожие подходы к проблемам мировой торговли, включая неприятие растущего американского протекционизма, и политики в области климатических изменений.
В последнее время все больше европейский политиков выступают за укрепление стратегической автономии от США. Они видят будущее Евросоюза в обретении роли «противовеса» США, который бы «уравновешивал» ситуацию, когда Америка «переходит черту». Новое руководство Еврокомиссии сделало заявку на решение задачи формирования полноценного европейского «центра силы». Берлин также «рассматривает возможность скоординированного ответа Евросоюза на тот случай, если президент США Дональд Трамп введет дополнительные санкции против участников строительства газопровода "Северный поток - 2"».
В Европе сейчас вектор приоритетов чем-то напоминает политическую ориентацию стран Юго-восточной Азии, где приоритетным направлением для АСЕАН становится именно Пекин. До конца текущего года в АСЕАН намерены завершить переговоры по ВРЭП — Всеобъемлющему региональному экономическому партнерству (соглашение о «зоне свободной торговли плюс» («ЗСТ +»), охватывающее 10 государств-членов АСЕАН и 6 государств, с которыми у АСЕАН уже подписаны соглашения о свободной торговле) — с приоритетным участием Китая. Похожая тенденция намечается и в Европе, где ведущие страны Европейского союза (ЕС) — Германия и Франция — наперегонки между собой, вызывая крайнее раздражение в Вашингтоне, пытаются форсировать институциональное оформление связей с Китаем. Принятое на прошедшем в конце июня видеосаммите КНР — ЕС решение об обязательном начале и продвижении до конца года такого же всеобъемлющего двустороннего инвестиционного соглашения во многом аналогично ВРЭП.
Конечно, в Европе, не все так просто, где одни китайские проекты, как 5G, подвергаются дискриминации, а другие, как «Пояс и путь», продвигаются очень медленно и «со скрипом». Но шаг за шагом продвижение альтернативных интересов и проектов в сферах, которые ранее были исключительной под американским влиянием, осуществляется [11].
Напряженность между США и КНР, согласно большинству прогнозов, будет лишь нарастать. При этом старая система блоков, по сути, уже осталась в прошлом. Позиция Евросоюза будет определяться тяжестью гуманитарных и финансово-экономических последствий эпидемии. На данном этапе внешней политике ЕС скорее всего предстоит лавировать между двумя ведущими мировыми игроками и возможно выступить «буферной зоной» в вероятной холодной войне между Китаем и США. Но, если тенденции по форсированию институциональных связей с Китаем получат продолжение, то обозначаемый маршрутом «Пояса и пути», рубеж западной экспансии, обращенный многие годы вглубь континента, вполне может развернуться обратно в сторону моря. И если это произойдет, то все мы станем свидетелями коллективного исполнения реквиема по американской гегемонии.
Ведущий специалист Фонда Горчакова Евгений Зарянов
Список литературы:
1. https://www.kommersant.ru/doc/4389684 Журнал "Огонёк" №25 от 29.06.2020, стр. 20;
2. https://www.reuters.com/article/us-india-china-apps/india-bans-59-mostly-chinese-apps-amid-border-crisis-idUSKBN24025V India bans 59 mostly Chinese apps amid border crisis;
3. https://inosmi.ru/politic/20200629/247677221.html Посол КНР: инцидент в долине реки Галван спровоцирован исключительно индийской стороной (Жэньминь жибао, Китай);
4. https://www.kommersant.ru/doc/4390453 Формат для заклятых друзей. Глава МИД РФ Сергей Лавров поговорил с коллегами из Индии и Китая ("Коммерсантъ" от 23.06.2020);
5. https://tass.ru/politika/8796357 Лавров заявил, что Россия, Индия и Китай не намерены входить в клинч с Западом;
6. https://interaffairs.ru/news/show/26386 Смогут ли Россия и Индия стать «третьей силой» в новой холодной войне?;
7. https://eurasia.expert/indiya-zainteresovana-v-promyshlennom-potentsiale-eaes/ Индия заинтересована в промышленном потенциале ЕАЭС – индийский эксперт;
8. https://regnum.ru/news/polit/3001775.html Взаимодействие России и Китая меняет мир к лучшему;
9. https://regnum.ru/news/economy/2738180.html «Азиатизация» мира продолжает ускоряться;
10. По итогам онлайн-конференции Алексея Маслова, востоковеда, профессора НИУ ВШЭ, Врио директора Института Дальнего Востока РАН «Трансформация системы международных отношений: тенденции, перспективы, возможности»;
11. https://interaffairs.ru/news/show/26386 «Третий путь»: ЕС стремится избежать жесткого выбора между США и Китаем.
